«Все Выборы» продолжают встречаться с сенаторами и депутатами в рамках проекта «Интервью с политическими фигурами России«. В конце марта нам удалось встретиться с Сергеем Валерьевичем Мамедовым, членом Совета Федерации РФ. Беседа с ним вышла обширной: мы обсудили вопросы принятия законов в России, политику Украины и проблемы Самарской области.
- Заместитель председателя Комитета Совета Федерации по Регламенту и организации парламентской деятельности
- Представитель от законодательного (представительного) органа государственной власти Самарской области
Дата рождения: 15 июля 1972 года
Интервью с Сергеем Мамедовым
Добрый день, уважаемый Сергей Валерьевич. Спасибо, что нашли возможность встретиться с нами. Вы являетесь заместителем председателя Комитета Совета Федерации по Регламенту и организации парламентской деятельности. Не могли бы рассказать, чем он занимается? Какие вопросы стоят в повестке?
Комитет по Регламенту и организации парламентской деятельности существует в обеих палатах Федерального Собрания: и в верхней, и в нижней палате. Это, наверное, один из главных комитетов палаты, потому что в его ведении — все, что связано с техническим обеспечением прохождения законов, их юридическим соответствием, с подготовкой документов, а также взаимодействие между комитетами. То есть если сам Совет Федерации — последняя инстанция перед подписью любого законопроекта, принятого президентом, то Комитет по Регламенту в обеих палатах — это схожая инстанция, которая все объединяет, готовит, координирует перед тем, как документ ложится на стол спикера Совфеда. Поэтому перечень вопросов очень широкий. Все законы, которые проходят через Совет Федерации, попадают и в Комитет по Регламенту. Да, у нас есть свои законы, исключительно нашей направленности. Но к каждому, входящему в Совфед, мы имеем отношение.
Кроме того, у нас комитет разбит на три подкомитета: это комитет, который координирует деятельность Совета Федерации; это непосредственно подкомитет по регламенту; подкомитет по этике, который я еще и возглавляю. Этими тремя фронтами мы обеспечиваем работу, можно сказать, всего Совета Федерации.
Не секрет, что Вы в Совете Федерации представляете Самарскую область. Расскажите, какие проблемы у региона сегодня и какие пути их решения Вы видите?
У нас федеративное государство, поэтому во всех регионах России много схожих моментов. Каждый из них самобытен: и в финансовом отношении, и в национальном, и в межэтническом, и даже в географическом и климатическом. Самарская область — один из самых крупных регионов. Как вы знаете, Самара — бывший город Куйбышев, там огромное количество промышленных предприятий, которые были перевезены в первые годы войны, и многие продолжают работать. Самарская область удивительна тем, что это единственный, наверное, регион в Российской Федерации, где два города-миллионника, в связи с этим много нюансов.
Практически во всех регионах сейчас существует проблема бюджета. Пути выхода из кризиса — это вопрос скорее к правительству, хотя мы очень плотно работаем и даем рекомендации. Поскольку мы — палата регионов, у нас свое видение многих процессов, потому что мы их наблюдаем как бы изнутри. Если рассмотреть кризисы, которые переживала мировая экономика начиная с Великой депрессии и заканчивая кризисом в Германии после Первой мировой войны, то рецепт был один: увеличивались госрасходы. Но у нас страна исключительно самобытная. И те процессы, которые правительство страны сейчас запускает, те ключи, которые пытается подобрать, чтобы стабилизировать ситуацию, определенный эффект, безусловно, дают, с этим никто не спорит, даже ярые критики. Другое дело, что идет борьба выбора экономической стратегии: либо либеральная экономика, либо экономика государственного аппарата, которая больше контролирует внутренние процессы, связанные с финансами. Но эта борьба так же стара, как борьба левых и правых, поэтому где-то эти ключи подбираются, и мы считаем, что те шаги, которые делает правительство в регионе, эффект дают. Хочу подчеркнуть: несмотря на то что проблем очень много, легкой жизни нет, исполнительная власть любой губернии, любой области страны пытается их решить. Кому-то это лучше удается, кому-то хуже… Тем не менее критической ситуации ни в экономике, ни в социальной сфере России нет.
Как, на Ваш взгляд, обстоят дела с малым бизнесом в Самарской области? Насколько легко начать там свое дело?
И в этой сфере мы не особенные, всё как везде. Мне кажется, у нас сейчас очень легко открыть свой бизнес — законодательная база этому способствует. Другое дело, что есть вопросы налоговой нагрузки, вопросы кредитования банковского сектора. Ведь малый бизнес, как и средний, — это работа только с банками, с банковскими требованиями, со ставками, с подходами к клиентам… Это все сложно, во многих вещах — практически невозможно. Мы много работаем над этим в Совете Федерации, и достаточно большое количество законов направлены именно на поддержку малого и среднего бизнеса. Я абсолютно согласен с тем, что говорил в своем Послании Президент: это один из главных моментов, чтобы перезагрузить экономику, — малый бизнес, средний класс обязательно должны иметь возможность развиваться. Пока у нас с этим дела обстоят плохо, это процесс длительный, но мы движемся в этом направлении и, надеюсь, что уже в ближайшее время добьемся значимых результатов.
Недавно Вы принимали участие в Парламентской ассамблее ОБСЕ. Расскажите, пожалуйста, какие вопросы решались в ходе этого заседания, какие успехи были достигнуты?
Парламентская ассамблея ОБСЕ никаких вопросов не решает, это сессия ОБСЕ, которая проводится несколько раз в году. Я довольно давно вхожу в ОБСЕ, четыре года. На сегодняшний день это, не считая Межпарламентского союза, единственная международная площадка, которая осталась в России. ОБСЕ четко структурировано в рамках своей задачи, это организация безопасности и сотрудничества в Европе, которая занимается в основном проблемами безопасности, борьбы с терроризмом, прав человека. В этом году все обратили внимание: очень резко поменялось отношение к украинскому вопросу. Последние три года любая тема, любая проблема, которую обсуждает Парламентская ассамблея, всегда выходит на Украину. Но в этом году у меня сложилось впечатление, что все от этой темы устали. Даже постоянные пассажи украинской делегации, поддерживаемые прибалтийской, грузинской и другими делегациями, практически все игнорируют.
Потому что идут годы, люди смотрят, что происходит, видят, что делает Украина и что реально получается… Потом, это же деньги! Это у нас гуманитарная миссия, а европейцы и американцы свои деньги считают. А какое количество миллионов долларов получает Украина — открытая информация, это можно везде посмотреть. Одно дело, что пять миллиардов долларов они потратили на то, чтобы устроить Майдан. А дальше? Экономика Украины в плачевном состоянии, у нее бюджет «не стыкуется» без дополнительных вливаний. Поэтому рано или поздно европейский избиратель спросит: «А куда ушли деньги? Надо как-то за них отвечать». И у меня есть ощущение, что если сейчас никаких сверхудивительных событий не произойдет, то следующий вопрос так или иначе встанет — будут принуждать руководство Украины возвращаться к Минску-2, выполнять соглашения.
На сегодняшний день с грехом пополам выполнен первый пункт — боевые действия в кавычках, конечно, но приостановлены, хотя стреляют каждый день. Но даже второй пункт — разведение на 15-километровую зону с каждой стороны — не выполнен. Уже почти три года прошло с Минска-1, и ничего. Поэтому нам бы очень хотелось, чтобы наши коллеги — западные парламентарии — каким-то образом воздействовали на Украину, чтобы этот комплекс мер продолжал выполняться.
Как Вы оцениваете работу наблюдателей ОБСЕ на юго-востоке Украины, которые должны фиксировать моменты нарушения перемирия?
Я этим вопросом очень плотно занимался, причем не как представитель российского ОБСЕ, а как человек, который координирует нашу гуманитарную помощь, которую мы отправляем в рамках Комитета поддержки жителей юго-востока Украины — его организовала Валентина Ивановна еще в самом начале этих событий, в 2014-м. Знаете, история очень странная и вызывает много вопросов.
Мы помним фотографии из Авдеевки, на которых рядом с танком (которого согласно Минским соглашениям там не должно быть) стоит наблюдатель ОБСЕ — это первое. Второе: страны, которые безоговорочно поддерживают и всячески пропагандируют то, что происходит там, на Украине, — Польша, прибалтийские республики, те же самые Финляндия, Норвегия – отправили своих представителей. То есть оценки, которые они дают, документы, которые пишут, наверняка имеют политическую окраску.
Первое время, когда миссия ОБСЕ начала работать на этих территориях, состав наблюдателей был совершенно другой. И видимо, результаты их мониторинга, отчеты, которые они присылали, не позволяли составить такую политическую картину, которая требовалась. Поэтому в какой-то момент этот состав миссии сменили именно на представителей тех стран, о которых я говорил. И сейчас мы наблюдаем: они вроде как есть — идут эти джипы ОБСЕ, бронированные, с флагами, что-то фиксируют, что-то не фиксируют, но, на мой взгляд, они будто существуют параллельно с той ситуацией, которая там складывается. Особенно сильное впечатление на меня произвели флаги ОБСЕ рядом с танками.
Поэтому я не могу не давать оценок — я сам вхожу в российскую делегацию ОБСЕ. Конечно, даже та миссия, которая сейчас там представлена, все равно фиксирует нарушения с обеих сторон. Главное, что нет продвижения по Минским соглашениям. И это точно не вина России.
На одном из последних заседаний Совета Федерации состоялся круглый стол, на котором сенаторы обсуждали вопрос блокады Донбасса Киевом. Какие меры будут приняты для поддержки региона?
Понимаете, мы все эти годы терпеливо ждали. Мы видели, что происходит на юго-востоке, мы даже старались избегать формулировок «ДНР, ЛНР» — мы всегда говорили, что регионы – отдельные. Отдельные территории Донецкой и Луганской областей. Но ведь как бы ни называли Минские соглашения, это документ, согласно которому в случае его исполнения эти отдельные территории останутся в составе Украины.
Президенты четырех стран «нормандского формата» подписали документ, где они приветствуют подписание Минских соглашений, то есть они приветствуют его и желают скорейшего его исполнения. Этот комплекс мер, прописанный в договоренностях, работает на возвращение этих областей под юрисдикцию Украины. В каком виде? Это вопросы народа страны, автономии, федерализации — ими должна заниматься Украина, Рада, она должна их рассматривать. До сих пор ничего не сделано, а три года прошло.
Потом вы не забывайте, что территории – отдельные. Что это значит? Отдельные территории — это примерно пять миллионов человек, которые полностью «отключены» от любых социальных исполнений, любых социальных обязательств страны. Мы видим: пенсий нет, никаких социальных выплат нет. Есть позиция: хотите пенсию — идите к нам. На многих, проживающих на этих территориях, на Украине заведены уголовные дела. Такое заявление — «пожалуйста, идите к нам» — вроде как действительно существует, однако технически оно невыполнимо, потому что жизнь намного сложнее и многограннее, чем пишут.
Что касается документа о признании паспортов жителей ДНР и ЛНР, который подписал президент, — ведь все ищут в этом политический смысл. Большинство тех, кто утверждает: «Это некое признание республик!» — видимо, его не читали. Во-первых, там четко прописаны сроки его действия — до момента исполнения Минских соглашений. А потом очень правильно сказал наш Министр иностранных дел Сергей Лавров: «Это исключительно гуманитарный указ». И это так, мы это видим.
Вот, представьте, человек достигает возраста, когда нужно получать паспорт. А на этих территориях получить паспорт Украины невозможно, это же огромная проблема была! Или человеку нужно в больницу, но он не может пройти границу, потому что с нашей стороны граница есть, и со стороны Донецка и Луганска есть. Наш пограничник, получая просроченный паспорт, что должен сделать по закону? Он должен развернуть человека со словами «У вас нет паспорта…». У него просто нет другого выхода. Не смогут помочь беженцу и в ростовских клиниках или каких-то других медицинских учреждениях. Именно поэтому и был подписан этот документ, а не потому, что это политический ход, не потому, что всем нужно срочно взять ипотеку. Люди без документов не то что не могут пользоваться даже минимальными социальными преференциями – они вообще ничего не могут!
Что касается блокады, которая практически сразу после этого указа была установлена, это больше похоже на ответную реакцию, суетную, нервную…
Повторюсь: у нас гуманитарная миссия, мы видим, что везет туда МЧС, мы видим, что везут туда частные граждане — те, кто просто помогает Донбассу, и мы видим, что есть на прилавках магазинов в Донецке, Луганске: там нет товаров с Украины. Теперь даже уголь для Украины будет стоить совсем другие деньги, ведь все предприятия там были «заточены» или разработаны именно под то сырье, которое привозили с Донбасса. Как это будет сейчас происходить? Мы не знаем.
Поэтому эта блокада — экономическая, это очень емкое слово, громкое и большое, но в нем нет и намека на экономику. «Благодаря» Украине никакой экономики ни в ДНР, ни в ЛНР не было. А сейчас в какой-то степени развязались руки и у ДНР, и у ЛНР, да и у нас, наверное, тоже. Потому что если до этого у нас была исключительно гуманитарная миссия, то теперь уже, видимо, логично ставить вопрос о каких-то экономических взаимодействиях между регионами России и этими. Ведь чем больше они сами смогут зарабатывать и брать на себя социальных обязательств, тем, соответственно, меньше нам с вами, как гражданам РФ, нужно будет тратить на эти гуманитарные проекты и миссии.
А в Донецке много бюджетных учреждений, причем все, на удивление, работают. Когда я первый раз это увидел, был поражен: театры работают, институты, университеты, медицинские учреждения — все это работает, а это все бюджетники. Поэтому, конечно, следующий шаг после этой так называемой блокады будет, но он точно будет не в интересах Украины. Я думаю, Донецк и Луганск справятся. Даже выгоду из этой блокады извлекут.
Чего, по-Вашему, добивается Украина, осуществляя такую политику?
Если бы я знал! Так получилось, что сейчас на Украине у власти целый набор лиц, которые, на наш взгляд, ведут себя странно. Какие они преследуют цели? Пусть этим занимаются конспирологи, политологи и так далее. Но мы не должны объединять обычных людей и ту власть, которая там существует, ту Раду, которая была избрана. Помните, когда Порошенко шел на выборы, что он говорил? Он говорил, что на следующий же день после своей победы будет в Донбассе, он шел как президент-миротворец, избрав которого украинцы остановят войну.
Мы же с вами понимаем, почему это названо АТО, потому что если идут боевые действия с применением Вооруженных сил, это гражданская война, соответственно, по Конституции в стране должно быть введено военное положение. А МВФ по своему уставу не имеет право давать кредиты стране, в которой введено военное положение. Поэтому была придумана такая форма — антитеррористическая операция, в которой принимают участие не какие-то специальные подразделения, а регулярные войска. Поэтому это вранье с самого начала и до конца, разбирать которое просто нет смысла. И разговаривать по принципу «сам дурак» — потому что других аргументов, к сожалению, у той стороны нет — мы уже устали. У нас есть своя цель, которой мы конкретно занимаемся, — мы не дадим вырезать это население, не дадим его уничтожить. Мы не скрываем, что отдадим эту границу только после выполнения всего комплекса мер Минска-2. В этой ситуации граница будет отдана под контроль Украины, той Украины, которая будет уже другой. До тех пор мы будем ее держать, не скрывая, что это тот коридор, через который в случае каких-то проблем люди смогут выйти к нам. Такое уже было — в первое время 1 800 000 человек перешло только из этих областей, не считая вообще всех украинцев, которые у нас работают или просто приезжают. Всего в пиковый момент к нам перешло 3,5 миллиона и 1,8 миллиона, вы помните, все эти наши лагеря и так далее. Все забыли об этом, а это все было. Надеюсь, что каким-то образом ситуация там нормализуется. Мы бы этого очень хотели.
Не считаете ли Вы, что результатом того, что сейчас происходит на Украине, может стать интеграция ДНР и ЛНР в состав России по примеру Крыма?
Такая возможность, безусловно, есть. Будет ли это? Еще раз повторяю: мы на сегодняшний день отталкиваемся от того официального документа, который подписал наш Президент, а это именно приветствие подписания вторых Минских соглашений, поэтому для нас никаких новых документов нет, никаких новых задач нет. Наша задача — поддерживать гуманитарную составляющую этих областей и всячески содействовать исполнению договоренностей, результатом которых должна быть обратная интеграция на Украину и ДНР, и ЛНР. Безусловно, я согласен со всеми, кто говорит, что это уже невозможно, что слишком много времени прошло, слишком много крови пролилось, слишком много всего случилось, что делает дорогу обратно невозможной. Но тем не менее мы — официальные чиновники РФ, у нас есть Президент, мы строго исполняем поставленные им задачи, а уж как эти задачи поменяются, будут ли другие или возникнет такая ситуация, что по-другому нельзя будет поступить, как это было в Крыму, я не знаю.
Как Вы знаете, на Украине сейчас остро стоит вопрос с «дочкой» Сбербанка. Официальный Киев и радикалы достаточно серьезно относятся к этому вопросу и диктуют свою политику. Как, по-Вашему, это отразится на отношениях России и Украины и что Украина потеряет и приобретет в итоге таких действий?
Радикалы — люди, которые живут по каким-то собственным законам. То, что Украина потеряет, мы можем легко посчитать, ведь Сбербанк уже ввел санкции. А что будет с теми, кто кредитовался на той территории? Я могу сказать, что банки российского участия в Киеве гораздо более соответствуют слову «банки», чем то, что есть на Украине. А что будет с теми людьми, которые сейчас, работая в России, посылают деньги туда своим родственникам? Это не ко мне вопрос: как можно уничтожить банковскую систему, которая на Украине существует во многом благодаря нашим банкам, благодаря Сбербанку. Поэтому, кроме глупости и какого-то эмоционального заявления, которое понравится, как вы говорите, радикалам, — это даже обсуждать странно. Это абсолютно неадекватно с экономической точки зрения. Посмотрим, что будет. Вы слышите, что у нас уже многие известные политики говорят о том, чтобы вообще запретить перевозить туда деньги. Пусть беженцы туда едут, пусть выбирают там новую власть. Конечно, официальная позиция России будет гораздо более взвешенная, умеренная, тем не менее такое мнение есть.
